Борис Евсеев:
С небольшим опозданием (вчера поздно вечером увидел) размещаю своё эссе, опубликованное в "Литературной газете": https://lgz.ru/article/preobrazhenie-platonova/
К 125-летию великого писателя
Золотой гвоздь
Унося подмышкой рукопись романа «Чевенгур», отвергнутого «Товариществом московских писателей», Андрей Платонов, вдруг обернулся и тихо-властно сказал:
- Эх вы, жалкие люди! Вытащили у вас прямую кишку, прибили золотым гвоздём к столу и сказали: двигайтесь!
Чуть помедлив, он подошёл к одному из столов, выдернул, словно клещами, невидимый гвоздь и в сердцах швырнул его на пол…
Не знавший юности, с тринадцати лет служивший «мальчиком», а затем помощником машиниста, учившийся в Политехе, вступивший добровольцем в Части особого назначения, сражавшийся против конницы Шкуро, краснорабочий, землеустроитель, инженер-писатель возлюбивший истину и за это грубо отторгнутый партией большевиков – своими мыслями он вызывал приторную скорбь и слюнотечение у растущей, как на дрожжах, номенклатуры.
Идя по Москве, вглядываясь в её стёкла, Платонов видел: родная страна в них не отражается! Но когда распознавал родное – преображался: истончившаяся шея византийского аскета наливалась силой, суровый лик советского страстотерпца светлел. Как материнского молока, алкал он густых мыслей и свежей речи! Однако хватал губами лишь раздражаемый безудержным трёпом московский воздух. Он говорил жене, что с литературой ему пора кончать, иначе она его прикончит: «нет комнаты, нет денег, износилась одежда». А ведь за плечами в котомке нищего языкотворца уже хранились улётные повести: «Эфирный тракт», «Сокровенный человек», «Ювенильное море», «Джан». Пластом покоился «Чевенгур». Предсмертно трепетали, оплёванные тогдашним писательским сообществом рассказы: от «анархистского» «Усомнившегося Макара» до рвущего сердце «Юшки».
Платонов и смерть
Рано, очень рано, ещё в Ямской, сросшейся с Воронежом слободе, раздумался он о смерти. Смерть, как подоплёка позорного исхода жизни, вызывала оторопь, жуть. Позже, в рассказе «Железная старуха», Платонов свои детские ощущения передал мальчику Егору, вдруг узнавшему про железную старуху. Егор решил её напугать, чтоб от испуга она околела: «Егор уставился в окно; прежний свет тёмной земли озарял стекло, но унылый стонущий звук повторился опять: ехала то ли телега вдали, или железная старуха шла по оврагу и томилась, что люди живут и рождаются, а она никак не дождётся, пока будет одна на свете".
Комментариев нет:
Отправить комментарий