На картине слева – портрет Дмитрия Веневитинова неизвестного художника, выполненный с оригинала французско-го портретиста Ансельма Лагрене.
Справа – рисунок А.С. Пушкина, изобра-жающий молодого человека с тонким лицом. В заметке к рисунку Пушкина говорилось, что нет никаких сомнений в том, что на нём изображён именно Онегин. "И по одежде", "и по общему духовному изяществу типа" – Онегин последней главы, "с отпечатком глубо-кого страдания на благородном лице".
Самое замечательное в рисунках Пуш-кина – это портреты. И исследователям не сразу удавалось установить, кто же изображён на том или ином рисунке. Т.Г.Цявловская, посвятившая рисункам Пушкина объёмный труд, не согласи-лась с выше приведённым утверждени-ем: "Пушкин портретов своих персона-жей не рисовал". Размышляя о "портре-те Онегина", она вдруг вспомнила, что лицо это ей очень знакомо:
"Смутно всплывают в сознании тонкие черты одухотворённого лица... Веневи-тинов! поэт, блеснувший талантами и умерший, едва достигнув совершенно-летия...". И доказывая свою догадку, сопоставляет рисунок с бесспорным портретом Ансельма Лагрене:
"Те же правильные черты, большие миндалевидные глаза, те же длинные, узкие брови, тонкий прямой нос, ма-ленький, изящного рисунка рот. Те же пропорции красивого лица. Так же впе-рёд зачёсаны волосы".
Портрет Веневитинова Пушкин рисовал в Болдине, осенью 1830 года (прошло четыре с лишним года после смерти молодого поэта от пневмонии), запер-тый карантином, оторванный от мира. Веневитинов предстал перед ним жи-вой. Пушкин вспомнил его так пронзи-тельно ясно, что сразу, без единой по-правки вывел его черты. Все особенно-сти прекрасного лица запечатлены в сдержанном рисунке.
В отличие от Лагрене, который писал портрет Веневитинова с натуры, Пуш-кин восстанавливал его облик по памя-ти, по воспоминанию и вкладывал в не-го характер молодого поэта, сущность
его, его дух. В пушкинском портрете ви-дно отношение поэта к изображаемо-му: любование, нежность и печаль.
"Пушкинский портрет спорит с Лагрене и... побеждает его. – пишет Т.Г. Цявлов-ская. – Перед нами не позирующий кра-сивый молодой человек, скучающий под бросками пристальных взглядов художника и усыпляемый шорохом его кисти. Нет! Это – облик поэта, навеян-ный памятью сердца".
Д.Веневитинов. К Пушкину
Известно мне: доступен гений
Для гласа искренних сердец.
К тебе, возвышенный певец,
Взываю с жаром песнопений.
Рассей на миг восторг святой,
Раздумье творческого духа,
И снисходительного слуха
Младую музу удостой.
Когда пророк свободы смелый,
Тоской измученный поэт,
Покинул мир осиротелый,
Оставя славы жаркий свет
И тень всемирныя печали,
Хвалебным громом прозвучали
Твои стихи ему вослед.
Ты дань принёс увядшей силе
И славе на его могиле
Другое имя завещал.
Ты тише, слаще воспевал
У муз похищенного Галла.
Волнуясь песнею твоей,
В груди восторженной моей
Душа рвалась и трепетала.
Но ты ещё не доплатил
Каменам долга вдохновенья;
К хвалам оплаканных могил
Прибавь весёлые хваленья.
Их ждёт ещё один певец:
Он наш, — жилец того же света.
Давно блестит его венец;
Но славы громкого привета
Звучней, отрадней глас поэта.
Наставник наш, наставник твой,
Он кроется в стране мечтаний,
В своей Германии родной.
Досель хладеющие длани
По струнам бегают порой,
И перерывчатые звуки,
Как после горестной разлуки
Старинной дружбы милый глас
К знакомым думам клонят нас.
Досель в нём сердце не остыло,
И верь, он с радостью живой
В приюте старости унылой
Ещё услышит голос твой.
И, может быть, тобой плененный,
Последним жаром вдохновенный,
Ответно лебедь запоёт
И, к небу с песнию прощанья
Стремя торжественный полёт,
В восторге дивного мечтанья
Тебя, о Пушкин, назовёт.
1826
