Венеция на фотографии XIX века
Чтобы поправить здоровье Зинаиды Николаевны, а также по причинам творческим, Мережковские в 1891-1892 годах совершили поездку по югу Европы, в ходе которой познакомились и много общались с А.П.Чеховым и А.С.Сувориным, ставшими на некоторое время их спутниками.
Отношение к Чехову многих писателей, с именами которых связано зарождение русского модернизма (Ходасевич, Ахматова, др.), было напряжённым, если не сказать неприязненным и даже агрессивным.
Гиппиус писала, что её окончательное представление о Чехове в значительной мере сложилось в Венеции. «В нём много черт любопытных, исключительно своеобразных...». Гиппиус не входила в число недоброжелателей Чехова. Но античеховские настроения были ей тоже свойственны. Она не считала Чехова крупным писателем, так как при всём «прекрасном даре» у него не было религиозного мировоззрения.
А побывав однажды на постановке «Вишнёвого сада», Зинаида Николаевна констатировала, что публика до Чехова не доросла, так как «...те "звенья", которые дорастут и увидят ясно, что единственная звезда на низком небе жизни – грязные калоши облезлого студента, – не захотят, всё равно, этой звезды и пойдут давиться, стреляться и топиться. Ведь не всякому под силу жить и стонать, жить и тосковать, жить – и чтоб тебя вечно тошнило».
Отсутствие религиозности и пессимизм – это литературные претензии Гиппиус к Чехову. А были ещё внелитературные, которые связаны с восприятием бытового облика Чехова, его типа поведения.
Мережковский вспоминал:
«Я восторженно говорил с Чеховым об Италии. Он шёл рядом, высокий, чуть горбясь, как всегда, и тихонько усмехался. Он тоже в первый раз был в Италии. Венеция тоже была для него первым итальянским городом, но никакой восторженности в нём не замечалось. Меня это даже немного обидело».
Чехов не был равнодушен к увиденному, но он не любил публичных восхищений. И, вернувшись на родину, написал Суворину: «...Кто оповестил всю вселенную о том, будто заграница мне не понравилась? Господи ты Боже мой, никому я ни одним словом не заикнулся об этом... Что же я должен был делать? Реветь от восторга? Бить стёкла? Обниматься с французами?»
Из Венеции в Пизу Мережковские выехали в одном купе с Сувориным и Чеховым ... но, по воспоминаниям Гиппиус, «начиная с Пизы, Суворин и Чехов стали нас неудержимо обгонять»: «Из Пизы они уехали через несколько часов, на другой же день. Во Флоренции мы их застали на кончике – Чехову Флоренция вовсе не понравилась. Ехали марш-маршем. В последний раз столкнулись в Риме, в белой церкви Сан-Паоло. Солнечный день. Голубые и розовые пятна – от цветных стекол – на белом мраморе. Опять живой и быстрый Суворин, медлительный Чехов…».
«Несовместимость» Мережковских и Чехова некоторые критики объясняют разницей в их восприятии мира и в их поведении. За характеристиками, которые даёт Гиппиус Чехову, стоит представление о «необыкновенности» истинного творца. А этот взгляд как раз и разрушал Чехов своим стилем жизни и эстетическими принципами. Чехов не был лишён честолюбия, но он был далёк от восприятия художника как «избранника небес». В письме к Суворину он отмечал:
«Вы пишете, что писатели избранный народ божий. Не стану спорить... Не знаю, страдал ли я когда-нибудь больше, чем страдают сапожники, математики, кондуктора; не знаю, кто вещает моими устами, Бог или кто-нибудь другой похуже.
Я позволю себе констатировать только одну, испытанную на себе маленькую неприятность, которая, вероятно, по опыту знакома и Вам. Дело вот в чём. Вы и я любим обыкновенных людей; нас же любят за то, что видят в нас необыкновенных... Никто не хочет любить в нас обыкновенных людей. Отсюда следует, что если завтра мы в глазах добрых знакомых покажемся обыкновенными смертными, то нас перестанут любить, а будут только сожалеть. А это скверно. Скверно и то, что в нас любят такое, чего мы часто в себе сами не любим и не уважаем».
И в то время, как Гиппиус любила эпатировать окружающих, и многое в ней было рассчитано на внешний эффект, скромный Чехов и в быту, и в творчестве, и собственным примером утверждал возможность существования иной, не возвышающейся над миром ипостаси творческой личности.
Комментариев нет:
Отправить комментарий