ДЕЛЬВИГ В ЛИЦЕЕ

Ю.Иванов. Лицеисты. Кюхля, Дельвиг, Пущин, Пушкин. 1984

Узнав о смерти Дельвига, Пушкин написал своему другу Елизавете Михайловне Хитрово в письме от 21 января 1831 года: «Смерть Дельвига нагоняет на меня тоску. Помимо прекрасного таланта, то была отлично устроенная голова и душа незаурядного закала. Он был лучшим из нас. Наши ряды начинают редеть».

Пушкин не разбрасывался словами. И если сказал: «Он был лучшим из нас», то значит, так оно и было.

«Лучший» друг Пушкина – русский поэт, первый издатель первой русской «Литературной газеты», критик и публицист, переводчик и собиратель фольклора – барон Антон Антонович Дельвиг, «чья жизнь была богата не романическими приключениями, но прекрасными чувствами, светлым чистым разумом и надеждами».

(А.Пушкин – П.Плетнёву 31 января 1831)

Начальное образование Антон Дельвиг получил в частном пансионе и под руководством домашнего учителя А.Д. Боровкова, который привил ему вкус к русской словесности. В октябре 1811 года домашний учитель привез румяного неповоротливого Антошу Дельвига в Петербург.

С 19 октября 1811 года началась его лицейская жизнь. Из лицейской характеристики Дельвига:

«Барон Дельвиг Антон, 14 лет. Способности его посредственны, как и прилежание, а успехи весьма медленны. Мешкотность вообще его свойство и весьма приметна во всем, только не тогда, когда он шалит или резвится: тут он насмешлив, балагур, иногда и нескромен; в нём примечается склонность к праздности и рассеянности. Чтение разных русских книг без надлежащего выбора, а может быть и избалованное воспитание, поиспортили его, почему и нравственность его требует длительного надзора, впрочем, приметное в нём добродушие, усердие его и внимание к увещеваниям при начинающемся соревновании в российской словесности и истории, облагородствуют его склонности». 

Из этого весьма ценного, хотя и противоречивого, документа можно сделать вывод, что педагогами лицея велись тонкие наблюдения за их растущими воспитанниками, и планка требований к лицеистам была достаточно высокой.

О лени Дельвига в Лицее ходили легенды. И он сам поддерживал свою репутацию увальня-лентяя, задумчивого и рассеянного:

Я благородности труда

Ещё, мой друг, не постигаю.

Лениться, говорят, беда:

А я в беде сей утопаю.

Но был ли он ленив на самом деле? Скорее всего, это была манера поведения, темп жизни, усвоенный в детстве и перешедший в стойкую привычку. Дельвиг не торопился. Он размышлял. Копил силы.

Медлительность его, однако, никогда не проявлялась, если требовались решительность и быстрота действий. При разговоре с Бенкендорфом о судьбе «Литературной газеты» Дельвиг повёл себя столь мужественно, твёрдо и тактично, что генерал в конце разговора вынужден был извиниться перед ним. Но это случится потом, уже в конце жизни.

И была бы лень действительно настоящей, разве смог бы Антон Антонович сделать так много за свою короткую жизнь?..

Успехи Дельвига в изучении словесности отмечались учителями. Воображение его не знало границ. Дельвиг превосходно знал немецкую поэзию, наизусть цитировал Шиллера и Гельти. Вместе с Пушкиным и Кюхельбекером они заучивали наизусть оды и стихотворения Державина, Жуковского и древнего Горация, которого Антон тщательно разбирал в классе под руководством профессора Н. Кошанского.

Первыми его опытами в стихотворстве, по свидетельству Пушкина, были подражания Горацию. Они «были написаны им на пятнадцатом году и напечатаны в собрании его сочинений без всякого изменения. В них уже заметно необыкновенное чувство гармонии и той классической стройности, которой никогда он не изменял» (А.Пушкин. Неоконченная статья о А.Дельвиге).

Дельвиг первый среди лицеистов опубликовал свои первые стихотворные опыты в популярном журнале «Вестник Европы». Это случилось в 1814 году. Именно к Дельвигу, зная о его «дружбе с Музой» обратился директор Лицея Е.А. Энгельгардт с просьбой написать прощальную песнь для выпуска.

Дельвиг просьбу исполнил. Он написал гимн Лицея, который знали все, кому в разные годы довелось учиться в этом заведении:

...Шесть лет промчалось, как мечтанье,

В объятьях сладкой тишины,

И уж отечества призванье

Гремит нам: шествуйте, сыны!

Прощайтесь, братья, руку в руку!

Обнимемся в последний раз!

Судьба на вечную разлуку,

Быть может, здесь сроднила нас!

(Прощальная песнь воспитанников Царскосельского Лицея. Апрель-май 1817)