«В 1877 году, после похорон Некрасова, Достоевский написал: "Был, например, в своё время поэт Тютчев, поэт обширнее его и художественнее, и, однако, Тютчев никогда не займёт такого видного и памятного места в литературе нашей, какое бесспорно останется за Некрасовым".
Сказано о Тютчеве здесь чуть ли не снисходительно, в прошедшем времени и уверенности, что не займёт он такого уж "видного и памятного места в литературе нашей".
Но идёт и идёт всё расставляющее по местам время и, ничуть не затеняя места Некрасова, всё виднее и виднее делает место Тютчева и, кстати, всё более уточняет удивительные по прозорливости слова Достоевского об обширности поэзии Тютчева. Такой обширности, какой до этого не знала, может быть, и вся русская литература, не исключая самого Пушкина».
(Николай Николаевич Скатов, историк литературы, литературовед)
Ф.И.Тютчев. На Новый 1855 год
Стоим мы слепо пред Судьбою,
Не нам сорвать с неё покров...
Я не своё тебе открою,
Но бред пророческий духо́в...
Ещё нам далеко до цели,
Гроза ревёт, гроза растёт, –
И вот – в железной колыбели,
В громах родится Новый год...
Черты его ужасно-строги,
Кровь на руках и на челе...
Но не одни войны тревоги
Несёт он миру на земле!
Не просто будет он воитель,
Но исполнитель божьих кар, –
Он совершит, как поздний мститель,
Давно обдуманный удар...
Для битв он послан и расправы,
С собой несёт он два меча:
Один – сражений меч кровавый,
Другой – секиру палача.
Но для кого?.. Одна ли выя,
Народ ли целый обречён?..
Слова неясны роковые,
И смутен замогильный сон...
(Конец 1854 или начало 1855.
На события Крымской войны 1853-1856 годов)
Комментариев нет:
Отправить комментарий