НЕЗДЕШНИЕ ВЕЧЕРА

18 октября 1872 года в Ярославле ро-дился замечательный поэт, яркий представитель Серебряного века Михаил Алексеевич Кузмин.

1

Протянуло паутину

Золотое «бабье лето»,

И куда я взгляд ни кину, —

В жёлтый траур всё одето.

Песня летняя пропета,

Я снимаю мандолину

И спускаюсь с гор в долину

Где остатки бродят света,

Будто чувствуя кончину...

(Осенние озёра) 

           

                                ***

                                О, нездешние

                                Вечера!

                                Злато-вешняя

                                Зорь пора!

                                В бездорожьи

                                Звёзды Божьи,

                                Ах, утешнее,

                                Чем вчера.

                                Всё кончается,

                                Позабудь!

                                Уж качается

                                Сонно муть.

                                Ропот спора –

                                Скоро, скоро

                                Увенчается

                                Розой грудь,

                                Сладко просится

                                В сердце боль –

                                В небо броситься

                                Нам дозволь!

                                Лёгким шагом

                                По оврагам

                                Благоносица

                                Божьих воль.

                                Божья клироса

                                Дрогнет зверь.

                                Всё открылося,

                                Друг, поверь.

                                Вдруг узнали

                                (Ты ли, я ли):

                                Не закрылася

                                Счастья дверь.  

                                1919

М.И. Цветаева. Нездешний вечер. 

<О Михаиле Алексеевиче Кузмине>

«...О Кузмине в Москве шли легенды. О каждом поэте идут легенды, и слагают их всё та же зависть и злостность. При-пев к слову Кузмин был "жеманный, мазаный".

Жеманности не было: было природное изящество чужой особи, особое изяще-ство костяка (ведь и скелет неравен скелету, не только души!), был отлетаю-щий мизинец чаепития – так в XVIII ве-ке держал шоколадную чашку освобо-дитель Америки Лафайет, так в Консь-ержерии из оловянной кружки пил наи-мужественнейший поэт Андрей Шенье – были, кроме личного изящества кос-тяка – физическая традиция, физичес-кий пережиток, "манерность" – рождён-ная.

Была – севрская чашка.

Был в Петербурге XX века – француз с Мартиники – XVIII-го.

О "мази" же. Мазь – была. Ровная, проч-ная, тёмно-коричневая, маврова, мула-това, Господо-Богова. Только не "нама-зан" был, а — вымазан, и даже – выва-рен: в адовом ли кофе лирической бес-сонницы, в ореховом ли настое всех сказок, в наследственной ли чужезем-ной прикрови – не знаю. Знаю только, что ровнее и коричневее, коричневее – и ровнее – и роднее – я краски на ли- це не видела. Разве на лице нашего шоко- ладного дома в Трёхпрудном.

Но из этого кофейного цыганского на-вара, загара, идёт на меня другое род-ное сияние: серебро. Костюм был сере-бряный, окружение сновиденно-невесо-мых и сновиденно-свободных движе-ний было – серебряное, рукав, из кото-рого цыганская рука – серебряный. А может, и серебряным-то был (простой серый скучный) рукав – от цыганства руки? А может быть – от серебряного Петербурга – серебро? Так или иначе – в два цвета, в две краски ореховую и серебряную – и третьей не было...».

1936