Здесь и далее: Крестьянские дети. Художник Д. Шмаринов
... Та бледная рука, ласкавшая меня,
Когда у догоравшего огня
В младенчестве я сиживал с тобою,
Мне в сумерки мерещилась порою,
И голос твой мне слышался впотьмах,
Исполненный мелодии и ласки,
Которым ты мне сказывала сказки
О рыцарях, монахах, королях...
(«Мать»)
Детство поэта было невесёлым. «Это было раненное в самом начале жизни сердце, – писал о Некрасове Ф.М. Дос-тоевский, – и эта-то никогда не зажив-шая рана его и была началом и источ-ником всей страстной, страдальческой поэзии его на всю потом жизнь».
Отец – помещик, человек грубый, жес-токо обращался с крестьянами, прите-снял и домашних тоже, обижал жену. Мальчик часто видел мать плачущей и очень жалел её. В семь лет маленький Коля написал матери свои первые сти-хи. Её вспоминал поэт и в своих после-дних стихотворениях:
Незримой лестницей
с недавних юных дней
Я к детству нисходил,
ту жизнь припоминая,
Когда ещё была ты нянею моей
И ангелом-хранителем, родная.
В ином краю, не менее несчастном
Но менее суровом рождена,
На севере угрюмом и ненастном
В осьмнадцать лет уж ты была одна.
Тот разлюбил, кому судьбу вручила,
С кем в чуждый край
доверчиво пошла, –
Уж он не твой, но ты не разлюбила,
Ты разлюбить до гроба не могла...
(Из поэмы «Мать».
1850-е – 9 февраля 1877)
Отец часто уезжал из дому, и как легко тогда дышалось всем! Отец любил охо-ту, гордился, что на псарне у него свора замечательных собак, и меньше всего думал о том, что во время охоты его псы и лошади топчут крестьянские по-ля и оставляют без хлеба целые семьи.
У Некрасовых был огромный тенистый сад, и дети много времени проводили в саду. Вокруг сада был забор с тайной лазейкой. По ту сторону забора малень-кого Колю обычно ждали его друзья – крестьянские дети. Отец запрещал бы-вать с ними: «Господские дети не долж-ны играть с холопскими детьми»). Мать же думала иначе. Она радовалась, что её дети живут в дружбе с крестьянски-ми детьми и узнают об их жизни.
... О милые плуты! Кто часто их видел,
Тот, верю я, любит крестьянских детей;
Но если бы даже ты их ненавидел,
Читатель, как "низкого рода людей", –
Я всё-таки должен сознаться открыто,
Что часто завидую им:
В их жизни так много поэзии слито,
Как дай бог балованным деткам твоим.
Счастливый народ! Ни науки, ни неги
Не ведают в детстве они.
Я делывал с ними грибные набеги:
Раскапывал листья, обшаривал пни,
Старался приметить грибное местечко,
А утром не мог ни за что отыскать...
(Здесь и далее «Крестьянские дети»)
Вместе с товарищами катались дети зимой на салазках, летом ходили в лес по грибы и ягоды, а потом, усталые и весёлые, любили посидеть под густыми старыми вязами, росшими у большой дороги, чтобы послушать разговоры прохожих, которые часто там отдыхали:
Должно быть,
за подвиги славы мы ждали,
У нас же дорога большая была:
Рабочего звания люди сновали
По ней без числа.
Копатель канав вологжанин,
Лудильщик, портной, шерстобит,
А то в монастырь горожанин
Под праздник молиться катит.
Под наши густые, старинные вязы
На отдых тянуло усталых людей.
Ребята обступят: начнутся рассказы
Про Киев, про турку, про чудных зверей.
Иной подгуляет, так только держится –
Начнёт с Волочка, до Казани дойдёт!
Чухну передразнит, мордву, черемиса,
И сказкой потешит, и притчу ввернёт...
Рабочий расставит,
разложит снаряды –
Рубанки, подпилки, долота, ножи:
"Гляди, чертенята!" А дети и рады,
Как пилишь, как лудишь –
им всё покажи.
Прохожий заснёт под свои прибаутки,
Ребята за дело – пилить и строгать!
Иступят пилу – не наточишь и в сутки!
Сломают бурав – и с испугу бежать.
Случалось, тут целые дни пролетали –
Что новый прохожий,
то новый рассказ...
Ух, жарко!.. До полдня грибы собирали.
Вот из лесу вышли – навстречу как раз
Синеющей лентой,
извилистой, длинной,
Река луговая: спрыгнули гурьбой,
И русых головок над речкой пустынной
Что белых грибов на полянке лесной!
Река огласилась и смехом, и воем:
Тут драка – не драка, игра – не игра...
А солнце палит их полуденным зноем.
Домой, ребятишки! обедать пора.
Вернулись. У каждого полно лукошко,
А сколько рассказов! Попался косой,
Поймали ежа, заблудились немножко
И видели волка... у, страшный какой!
Ежу предлагают и мух, и козявок,
Корней молочко ему отдал своё –
Не пьёт! отступились...
Кто ловит пиявок
На лаве, где матка колотит бельё,
Кто нянчит сестренку
двухлетнюю Глашку,
Кто тащит на пожню ведёрко кваску,
А тот, подвязавши под горло рубашку,
Таинственно что-то чертит по песку;
Та в лужу забилась, а эта с обновой:
Сплела себе славный венок, –
Всё беленький, жёлтенький,
бледно-лиловый
Да изредка красный цветок.
Те спят на припёке,
те пляшут вприсядку.
Вот девочка ловит лукошком лошадку:
Поймала, вскочила и едет на ней.
И ей ли,
под солнечным зноем рождённой
И в фартуке с поля домой принесённой,
Бояться смиренной лошадки своей?..
Много лет спустя, в конце 60-х - начале 70 годов Некрасов работал над созда-нием прекрасных «Стихотворений, по-свящённых русским детям».Обращение к миру детства очищало душу от горь-кой действительности. В этих стихах торжествуют юмор, любовь и сострада-ние к малому и слабому, причём, лю-бовь не только к человеку, но и к при-роде. И, конечно, когда он писал эти стихи, вспоминались ему маленькие друзья его детства.
... Ребяческий крик, повторяемый эхом,
С утра и до ночи гремит по лесам.
Испугана пеньем, ауканьем, смехом,
Взлетит ли тетеря, закокав птенцам,
Зайчонок ли вскочит –
содом, суматоха!
Вот старый глухарь
с облинялым крылом
В кусту завозился... ну, бедному плохо!
Живого в деревню
тащат с торжеством...
Играйте же, дети! Растите на воле!
На то вам и красное детство дано,
Чтоб вечно любить это скудное поле,
Чтоб вечно вам милым казалось оно.
Храните своё вековое наследство,
Любите свой хлеб трудовой –
И пусть обаянье поэзии детства
Проводит вас
в недра землицы родной!..
(«Крестьянские дети», 1861)
Кто ещё из наших поэтов так солнечно, тепло и поэтично воспел беззаботную, счастливую детскую пору...
Комментариев нет:
Отправить комментарий