"ЯПОНИЯ – ЛУЧЕЗАРНЫЙ СОН"

«Вся Япония для меня, с тех пор как я её узнал, один дорогой человек, живу- щий в красивом саду, где и мне было дано грезить…», — писал Константин Дмитриевич Бальмонт. 

В 1916 году поэт-путешественник сове-ршил поездку в Страну Восходящего Солнца. Он пробыл в Японии две недели.

К  Я п о н и и

Япония, Ниппон, Нихон, 

Основа Солнца, корень Света, 

Прими от русского поэта 

Его струны певучий звон.   

Мне люб твой синий небосклон, 

И древо вишни в час расцвета, 

Твоя весна светла, как лето, 

Резьба всего – узорный сон. 

Что вышло из руки японца, 

То в каждой чёрточке хранит 

Любовь к труду, изящный вид. 

Тебя благословило Солнце. 

Для женщин сказочных твоих 

Всю жизнь готов я петь мой стих.

1916

Недолгое пребывание в Японии остави-ло поэту лучшие впечатления об этой стране. Возможно, Бальмонт её нес-колько идеализировал. Но именно тог-да у него возникла мысль об эмигра-ции, и осесть он захотел именно в Япо-нии.

Справедливости ради, надо сказать, что результатом этого пребывания стало воздействие на обе стороны: не только Япония глубоко поразила вооб-ражение Бальмонта, но и в Японии ви-зит русского поэта вызвал волну инте-реса к его творчеству и к русской лите-ратуре в целом.

Удивлённый поэт, обнаруживший тогда, что он и русская литература популярны в Японии, писал: «В Токио меня замучи-ли литературные посетители. Оказыва-ется, я очень известен в Японии. Вчера в нескольких газетах токийских — во скольких, не знаю, мне доставили пять разных — были помещены мои стихи и статьи обо мне». 

Для русской же публики Япония во многом оставалась неизвестной и зага-дочной. Поэт-декадент открыл ей япон-скую поэзию, представив её очарова-ние со свойственной ему эстетической чуткостью в своих работах. В апреле 1916 года в газете «Далёкая окраина» поэт опубликовал цикл переводов япо-нских танка и хайку «Японские песни». И по сей день некоторые памятники японской поэзии известны русскому читателю только в переводах Бальмон-та. 

***

Весенней ночью

Цветущей сливы

Сокрыт расцвет.

Не видно краски, 

Но слышен дух.

(IX век)

***

Водная пена

Здесь исчезает,

Там восстаёт.

Так в этом мире

Бродим и мы.

(XI век)

***

Будь я Луною,

Что там заходит

За горный гребень,

Я б не вернулся

В печальный мир.

(XI век)

Результатом поездки стали также нес-колько "японских" стихотворений, эссе и очерки об увиденном, переводы с японского не только классиков, но и современников. Бальмонт был поли- глотом, владел 16 языками, но япон-ского языка не знал.

В день возвращения Бальмонт оставил скорбную запись: «Как скучно и серо в России. И всё же я её люблю. Но она – убогая, а Япония – лучезарный сон». 

***

Мне памятен любимый Небом край.

Жемчужною он раковиной в Море

Возник давно и волны в долгом хоре

Ему поют: "Живи. Не умирай".

Живи. Светись. Цвети. Люби. Играй.

Ты верным сердцем с Солнцем в договоре.

Тебя хранит, весь в боевом уборе,

Влюблённый в Корень Солнца самурай.

Весь остров, как узор живого храма.

Взнесённый ирис, как светильник, нем.

Как слово песни – чаша хризантем,

Окно в простор. В нём золотая рама.

Поля. Сады. Холмы. И надо всем

Напев тончайших линий, Фуджи-Яма.

Книга Азадовского и Дьяконовой "Бальмонт и Япония" выдержала два издания. Последнее издание (2017) – дополненное. Книга интересна и почи-тателям творчества Бальмонта, и пок-лонникам Японии. Авторы рассказыва-ют о путешествии поэта на фоне рус-ско-японского культурного сближения на рубеже XIX - XX веков.