Владимир Федосеевич Раевский
В январе в связи с юбилеем мы вспо-минали о поэте Анатолии Жигулине.
И вот новый юбиляр – прадед Жигули-на по материнской линии, Владимир Федосеевич Раевский (1795-1872). Та-лантливый поэт и публицист. Близкий друг Пушкина, единомышленник Песте-ля. Человек удивительной судьбы.
Потомственный дворянин, он получил прекрасное образование в Московском благородном пансионе, где учился вме-сте с А.С.Грибоедовым,Н.И.Тургеневым, многими будущими декабристами. По-сле пансиона, в 1811 году продолжил учёбу в Дворянском полку в Петербур-ге.
Начинал он блестяще. С 17-ти лет Раев-ский – участник Отечественной войны 1812 года. Герой Бородинского сраже-ния. Доблесть, проявленная им при Бо-родине, отмечена золотой шпагой со словами "За храбрость". За героизм в бою у села Гремячего он удостоен орде-на св. Анны 4-й степени. За участие в сражении под Вязьмой произведён в подпоручики, а через несколько меся-цев – в поручики. В 25 лет – майор! В 1813-14 годах участвовал в загранич-ных походах русской армии...
Во время службы Раевский вступил в Союз благоденствия. Он был недово-лен положением дел в стране, проте-стовал против аракчеевского режима в армии, открыто возмущался незакон-ным истязанием солдат. Его называют "первым декабристом". Из-за солдат-ских волнений против Раевского ве-лось тайное следствие. Он был аресто-ван в начале февраля 1822 года, задол-го до выступления декабристов на Се-натской площади в Петербурге.
Именно Пушкин, который в то время отбывал ссылку в Кишинёве, предупре-дил Раевского о предстоящем аресте. Раевский успел сжечь часть компроми-тирующих его документов. После арес-та он находился под надзором в Киши-нёве. И пока шло следствие, арестант провёл в одиночном заключении четы-ре (!) года в Тираспольской, Петропав-ловской и в Варшавской крепостях. Стихотворение Пушкина "Узник" навея-но трагической судьбой Раевского. А стихи "Свободы сеятель пустынный..." – поэтический отклик Пушкина на разг-ром Кишинёвской группы декабристов.
Владимир Раевский был лишён дворян-ского чина, всех должностей, орденов и приговорён к вечному поселению в Иркутской губернии. Сначала должны были приговорить к смертной казни, но вина его осталась недоказанной.
В Сибири, однако, бывший дворянин не пропал, а развернул здесь бурную дея-тельность. В селе Олонки огородничал, хлебопашествовал, устраивал парники, выращивал дыни и арбузы (!), построил дом, купил мельницу, завёл лошадей, открыл школу для крестьянских детей. И как грамотному и умелому хозяйст-веннику, крестьяне поручили ему вести общую торговлю. Здесь он женился, вырастил девятерых детей...
Только в 1856 году, по амнистии, Раев-скому и его детям были дарованы пра-ва потомственного дворянства. Им раз-решили вернуться в европейскую часть и поселиться, где пожелают (кроме сто-лиц). Раевский, воспользовавшись этим правом, съездил на родину, пови-дался с друзьями, встретился с родст-венниками, по старым связям устроил сыновей на службу. Но на постоянное жительство вернулся в Олонки, в свой дом, ставший ему родным...
Он прожил большую жизнь, 77 лет. До-ждался сыновей со службы, они тоже не остались в европейской части, а предпочли вернуться в родительский дом.
[К дочери]
...Не для себя я в этом мире жил,
И людям жизнь я щедро раздарил…
Не злата их — я ждал одной улыбки.
И что ж они? Как парий, встретил я
Везде одни бледнеющие лицы,
И брат и друг не смел узнать меня;
Но мне блистал
прекрасный луч денницы,
Как для других людей;
Я вопрошал у совести моей
Мою вину… она молчала,
И светлая заря в душе моей сияла!..
Бог видел всё… Он труд мой освятил…
Он мне детей как дар святой, заветный,
Как мысль, как цель,
как мира ветвь вручил!
Итак, мой друг, я волей безотчётной
И мысль и цель тебе передаю,
Тот знает их, кто знает жизнь мою.
Я эту жизнь провёл не в ликованьи.
Ты видела, на розах ли я спал;
Шесть лет темничною заразою дышал
И двадцать лет в болезнях и в изгнаньи,
В трудах для вас, без меры, выше сил…
Не падаю, иду вперёд с надеждой,
Что жизнию тревожной и мятежной
Я вашу жизнь и счастье оплатил…
Комментариев нет:
Отправить комментарий