АЛЕКСАНДР БЛОК И НИКОЛАЙ ГУМИЛЁВ

 Силуэты А.Блока и Н.Гумилёва време-ни Первой мировой войны. Художник Е.Кругликова

«Я близко знал и Блока и Гумилёва. Слышал от них их только что написан-ные стихи, пил с ними чай, гулял по ули-цам Петербурга, дышал одним с ними воздухом в августе 1921 года – месяце их общей – такой разной и одинаково трагической – смерти... Как ни неполны мои заметки о них – людей, знавших обоих так близко, как знал я, в России осталось, может быть, два-три челове-ка, в эмиграции – нет ни одного...

Блок и Гумилёв. Антиподы – в стихах, во вкусах, мировоззрении, политичес-ких взглядах, наружности – решитель-но во всём. Туманное сияние поэзии Блока – и точность, ясность, выверен-ное Гумилёва совершенство. «Левый эсер» Блок, прославивший в «Двенад-цати» Октябрь: «мы на го́ре всем буржу-ям – мировой пожар раздуем» – и «бе-логвардеец», «монархист» Гумилёв.

Блок, относящийся с отвращением к войне, и Гумилёв, пошедший на войну добровольцем. Блок, считавший мир «страшным», жизнь бессмысленной, Бога жестоким или несуществующим, и Гумилёв, утверждавший – с предельной искренностью, – что «всё в себе вме-щает человек, который любит мир и верит в Бога».

Блок, мечтавший всю жизнь о револю-ции, как о «прекрасной неизбежности», – Гумилёв, считавший её синонимом зла и варварства. Блок, презиравший литературную технику, мастерство, вы-учку, самоё звание литератора, обмол-вившийся о ком-то:

Был он только литератор модный,

Только слов кощунственных творец... –

и Гумилёв, назвавший кружок своих учеников ц е х о м  п о э т о в, чтобы подчеркнуть важность, необходимость изучать поэзию как ремесло. И так вплоть до наружности: северный краса-вец, с лицом скальда, прелестно вью-щимися волосами, в поэтической бар-хатной куртке с мягким расстёгнутым воротником белой рубашки – Блок, и некрасивый, подтянутый, «разногла-зый», коротко подстриженный, в чопор-ном сюртуке – Гумилёв...

Противоположные во всём – всю свою недолгую жизнь Блок и Гумилёв то глу-хо, то открыто враждовали. Последняя статья, написанная Блоком, «О душе», появившаяся незадолго до его смерти, – резкий выпад против Гумилёва, его поэтики и мировоззрения. 

Ответ Гумилёва на эту статью, по-гуми-лёвски сдержанный и корректный, но по существу не менее резкий, напеча-тан был уже после его расстрела...».

(Георгий Иванов. «Петербургские зимы»)