В ГОДЫ ВОЙНЫ

Юрий Петрович Кугач (1917 - 2013). Возвращение

Читая военную лирику Михаила Исако-вского ("Огонёк", "В лесу прифронто-вом", "Враги сожгли родную хату", ...), как-то не допускаешь мысли, что эти стихи написаны не фронтовиком.

В действительности Михаил Василье-вич не был на фронте. Из-за сложной болезни глаз он ни дня не служил в ар-мии. Но живя в эвакуации, он всеми своими мыслями был устремлён на передовую. Друзья, приезжавшие с фронта, после общения с ним поража-лись его осведомлённостью. Было впечатление, будто он воевал от пер-вого до последнего дня Великой Отече-ственной, был в каждом окопе, землян-ке. Лирика Исаковского этого времени - поэтическая летопись войны. Поэт на-шёл ту формулу войны, которую приня-ли его соотечественники. Огромное чи-сло писем приходило Исаковскому с фронта.

Когда от оккупации была освобождена его родная Смоленщина, Исаковский приехал на родину. Всё кругом было разрушено, разграблено, разорено. Се-ло Глотовка, в котором он родился и вырос, враги сожгли. В 40-х годах поэт дважды удостаивался государственных премий. Денежную сумму от одной пре-мии он передал в детский дом, другую - на восстановление Ельнинского района в Смоленской области, в котором вы-рос. Там на эти деньги построили дом культуры.

Один брат Исаковского погиб на фрон-те. Жену другого брата убили фашисты. Любимая учительница умерла в оккупа-ции. Надо было оплакать гигантские жертвы этой войны. Михаил Василье-вич создаёт пронзительнейшее стихот-ворение – поэтический реквием по всем погибшим "Враги сожгли родную хату". Композитор Матвей Блантер переложил его на музыку.

Стихотворение это долго нигде не пе-чатали. Исаковского обвиняли в песси-мизме. Однажды Марк Бернес на свой страх и риск включил песню в програм-му и исполнил на своём концерте в Лу-жниках. Весь стадион слушал песню стоя. Но и тогда стихи оставались под запретом. В другой раз Бернес спел песню уже на всю страну в передаче "Голубой огонёк". После этого стихотво-рение Исаковского было опубликовано в одной из газет.

***

Враги сожгли родную хату, 

Сгубили всю его семью. 

Куда ж теперь идти солдату, 

Кому нести печаль свою? 

  

Пошёл солдат в глубоком горе 

На перекресток двух дорог, 

Нашёл солдат в широком поле 

Травой заросший бугорок. 

  

Стоит солдат – и словно комья 

Застряли в горле у него. 

Сказал солдат: «Встречай, Прасковья, 

Героя - мужа своего. 

  

Готовь для гостя угощенье, 

Накрой в избе широкий стол, –

Свой день, свой праздник возвращенья 

К тебе я праздновать пришёл...» 

  

Никто солдату не ответил, 

Никто его не повстречал, 

И только тёплый летний ветер 

Траву могильную качал. 

  

Вздохнул солдат, ремень поправил, 

Раскрыл мешок походный свой, 

Бутылку горькую поставил 

На серый камень гробовой. 

  

«Не осуждай меня, Прасковья, 

Что я пришёл к тебе такой: 

Хотел я выпить за здоровье, 

А должен пить за упокой. 

  

Сойдутся вновь друзья, подружки, 

Но не сойтись вовеки нам...» 

И пил солдат из медной кружки 

Вино с печалью пополам. 

  

Он пил – солдат, слуга народа, 

И с болью в сердце говорил: 

«Я шёл к тебе четыре года, 

Я три державы покорил...» 

  

Хмелел солдат, слеза катилась, 

Слеза несбывшихся надежд, 

И на груди его светилась 

Медаль за город Будапешт. 

1945