«КАМНЕМ НА СЕРДЦЕ ЛЕЖИТ ВОЙНА...»

Вадим Шефнер в годы войны

Вадим Шефнер родился в семье по-томственных военных. В течение нескольких веков мужчины рода Шефнеров традиционно служили в российском Военно-морском флоте. Поэт так рассказывал об этом: "Предки мои с парусных давних времён служи-ли на флоте. Некоторые из них достиг-ли крупных чинов, командовали кораблями на Балтике и Тихом океане". Дед поэта генерал-лейтенант А.К.Шеф-нер был основателем порта Владиво-

сток.

Вадим Сергеевич отступил от фамиль-ной традиции. И тому была серьёзная причина. Однажды он рассказал, что в детстве перенёс глазную травму и с тех пор видит мир только одним глазом. Ни о какой военной службе, конечно, в том числе и в военное время, речи быть не могло.

Тем не менее, он внёс значительный вклад в общее дело Победы ( "и я пригодился", – так скромно рассказы-вал о себе поэт). С наступающим первых дней Вели-кой Отечественной В.Шефнер идёт служить рядовым на военный аэрод-ром под Ленинградом. В январе 42-го года в состоянии тяжёлой дистрофии он попал в госпиталь, где чудом выжил. С 1942 года и до конца войны был во-енным корреспондентом газеты Ленин-градского фронта "На страже Родины". 

В блокадном Ленинграде вышел вто-рой стихотворный сборник Вадима Шефнера ("Защита", 1943). В 1943-45 годах он работает над поэмой "Встреча в пригороде", посвящённой героичес-кой обороне Ленинграда.

В.С. Шефнер закончил войну в звании старшего лейтенанта имея несколько боевых наград: орден Великой Отечест-венной войны 2-й степени (1945), орден

Красной Звезды (1944), медали "За обо-рону Ленинграда" и "За победу над Гер-манией".

Из военной лирики Вадима Шефнера

22  и ю н я 

Не танцуйте сегодня, не пойте.

В предвечерний задумчивый час

Молчаливо у окон постойте,

Вспомяните погибших за нас.

Там, в толпе, 

средь любимых, влюблённых,

Средь весёлых и крепких ребят,

Чьи-то тени в пилотках зелёных

На окраины молча спешат.

Им нельзя задержаться, остаться –

Их берёт этот день навсегда,

На путях сортировочных станций

Им разлуку трубят поезда.

Окликать их и звать их – напрасно,

Не промолвят ни слова в ответ,

Но с улыбкою грустной и ясной

Поглядите им пристально вслед.

1961

З е р к а л о

Как бы ударом страшного тарана

Здесь половина дома снесена,

И в облаках морозного тумана

Обугленная высится стена.

Еще обои порванные помнят

О прежней жизни, мирной и простой.

Но двери всех обрушившихся комнат,

Раскрытые, висят над пустотой.

И пусть я всё забуду остальное –

Мне не забыть, как, на ветру дрожа,

Висит над бездной зеркало стенное

На высоте шестого этажа.

Оно каким-то чудом не разбилось.

Убиты люди, стены сметены, –

Оно висит, судьбы слепая милость,

Над пропастью печали и войны.

Свидетель довоенного уюта,

На сыростью изъеденной стене

Тепло дыханья и улыбку чью-то

Оно хранит в стеклянной глубине.

Куда ж она, неведомая, делась,

Иль по дорогам странствует каким

Та девушка, которая гляделась

И косы заплетала перед ним?..

Быть может, это зеркало видало

Её последний миг, когда её

Хаос обломков камня и металла,

Обрушась вниз, швырнул в небытиё.

Теперь в него и день и ночь глядится

Лицо ожесточённое войны.

В нём орудийных выстрелов зарницы

И зарева тревожные видны.

Его теперь ночная душит сырость,

Слепят пожары дымом и огнём.

Но всё пройдет. 

И, что бы ни случилось –

Враг никогда не отразится в нём!

1942. Ленинград

В о е н н ы е  с н ы

Нам снится не то, что хочется нам, –

Нам снится то, что хочется снам.

На нас до сих пор военные сны,

Как пулемёты, наведены.

И снятся пожары тем, кто ослеп,

И сытому снится блокадный хлеб.

И те, от кого мы вестей не ждём,

Во сне к нам запросто входят в дом.

Входят друзья предвоенных лет,

Не зная, что их на свете нет.

И снаряд, от которого случай спас,

Осколком во сне настигает нас.

И, вздрогнув, 

мы долго лежим во мгле, –

Меж явью и сном, на ничьей земле,

И дышится трудно, и ночь длинна...

Камнем на сердце лежит война.

1966