В. Демченко, А. Головачёв.
Памятник Борису Пастернаку в Чистополе
После войны чистопольские школьники провели такую акцию: ими были отправлены письма в Москву писателям, бывшим в эвакуации в Чистополе, с просьбой прислать свои книги и написать впечатления о жизни в городе во время войны. Из фрагментов этих ответов сложилась определённая картина жизни маленького города.
Илья Сельвинский, например, вспомнил такой эпизод: "Когда я бродил по этому городу и видел, как мальчишки бежали за одним из крупнейших наших поэтов и кричали ему: "Пастернак! Пастернак!", я подумал, сейчас вы кричите это имя потому, что вас поразила необычайность фамилии Бориса Леонидовича, но придёт время, и вы будете вспоминать о нём, читая его "Лейтенанта Шмидта" или "1905 год". Может быть, среди вас, тех, кому я сейчас пишу, тоже имеются такие ребята!"
Б.Л. Пастернак спустя несколько лет тоже написал тем мальчикам:
"Хотя я совсем не то, что Вы думаете, и совершенно не гожусь в образцы и примеры того, как надо жить и думать, я в большом долгу перед Чистополем и рад это обстоятельство признать и в этом расписаться.
Я всегда любил нашу глушь, мелкие города и сельские местности больше столиц, и мил моему сердцу Чистополь, и зимы в нём, и жители, и дома, как я их увидел зимой 1941 г., когда приехал к эвакуированной семье. Я не говорю о личных связях, как, например, о дружбе с замечательной семьёю Авдеевых или о каких-нибудь других знакомствах, это не зависит от размера городов и от поэтичности природы, это ценности самостоятельные. А я имею в виду именно связи безымянные, встречи с незнакомыми на улице, общий вид города, деревянную резьбу на окнах и на воротах. Всё это мне нравилось, всё это меня душевно питало".
Чистополь на Каме. Для кого-то он стал возвращением к подлинной жизни, точкой отсчёта в понимании самого себя.
***
Когда в своих воспоминаньях
Я к Чистополю подойду,
Я вспомню городок в геранях
И домик с лодками в саду.
Я вспомню отмели под сплавом,
И огоньки, и каланчу,
И осенью пред рекоставом
Перенестись к Вам захочу.
Каким тогда я буду старым!
Как мне покажется далёк
Ваш дом, нас обдававший жаром,
Как разожжённый камелёк.
Я вспомню длинный стол и залу,
Где в мягких креслах у конца
Таланты братьев завершала
Усмешка умного отца.
И дни Авдеевских салонов,
Где, лучшие среди живых,
Читали Федин и Леонов,
Тренёв, Асеев, Петровых.
Забудьте наши перегибы,
И, чтоб полней загладить грех,
Мое живейшее спасибо
За весь тот год, за нас за всех.
Июль, 1942
Комментариев нет:
Отправить комментарий