АЗБУКА РАСУЛА ГАМЗАТОВА. ДАГЕСТАН

АЗБУКА РАСУЛА ГАМЗАТОВА

Д. Дагестан

«Я ВИДЕЛ: в горах Индонезии бьют барабаны так же, как у нас в горах; по улицам Нью-Йорка ходил кавказец в черкеске; в Стамбуле и Париже живут печальные горцы-самоизгнанники, самые несчастные люди на земле; в Лондоне на выставке демонстрирова-лась керамика – изделия балхарцев, прославленных гончаров; в Венеции поражали зрителей канатоходцы из лакского аула Цовкра; у букинистов в Питтсбурге я наткнулся на книгу о Ша-миле.

Отовсюду, от любого места, куда бы я ни уехал, протягиваются ниточки к Да-гестану.

Плохо воину, когда с саблями нападут на него несколько человек. Он не мо-жет защитить себя одновременно и со спины и спереди. Но если найдётся ска-ла, о которую можно опереться спиной, дела не так ещё плохи: ловкий и силь-ный боец может сразить и двух и трёх врагов, если он опирается спиной о скалу.

Дагестан и есть для меня та скала. Он помогает мне выстоять в самые труд-ные минуты».

(Расул Гамзатов. Отрывок из книги «Мой Дагестан». Перевод с аварского Владимира Солоухина)

Расул Гамзатов. Мой Дагестан

Когда я, 

объездивший множество стран,

Усталый, с дороги домой воротился,

Склонясь надо мною, 

спросил Дагестан:

«Не край ли далёкий тебе полюбился?»

На гору взошел я и с той высоты,

Всей грудью вздохнув, 

Дагестану ответил:

«Немало краев повидал я, но ты

По-прежнему самый любимый на свете.

Я, может, в любви тебе редко клянусь,

Не ново любить, но и клясться не ново,

Я молча люблю, потому что боюсь:

Поблекнет стократ повторённое слово.

И если тебе всякий сын этих мест,

Крича, как глашатай, 

в любви будет клясться,

То каменным скалам твоим надоест

И слушать, и эхом в дали отзываться.

Когда утопал ты в слезах и крови,

Твои сыновья, говорившие мало,

Шли на смерть, 

и клятвой в сыновней любви

Звучала жестокая песня кинжала.

И после, когда затихали бои,

Тебе, Дагестан мой, в любви настоящей

Клялись молчаливые дети твои

Стучащей киркой и косою звенящей.

Веками учил ты и всех и меня

Трудиться и жить не шумливо, 

но смело,

Учил ты, что слово дороже коня,

А горцы коней не седлают без дела.

И всё же, вернувшись к тебе из чужих,

Далёких столиц, и болтливых и лживых,

Мне трудно молчать, 

слыша голос твоих

Поющих потоков и гор горделивых».

1962

(Перевод с аварского Н.Гребнева)