АЗБУКА РАСУЛА ГАМЗАТОВА. ХИРОСИМА

АЗБУКА РАСУЛА ГАМЗАТОВА

Х. Хиросима

«Дважды я побывал в Хиросиме — сто-лице трагедии нашей планеты. Старик-горец, у которого погиб сын, сказал од-нажды: «Легко выразить сочувствие чу-жому горю, но чужое горе не понять то-му, кто сам его не испытал».

Хиросима — горе всего человечества, это не далёкая чужая беда. Увидев этот город, я позабыл всё, что видел. Увидев его, я вспомнил всё, что пережил. Слов-но младшие, которые встают, уступая место, когда входят старики, так и мои прежние чувства боли и сострадания уступили место гнетущему чувству бо- ли и сострадания к трагедии Хироси-мы. Чувство это всё ещё настолько волнует меня, что мне трудно сосредо-точиться и передать свою боль поэти-ческим словом.

И эти строки, которые я пишу сейчас, — всего лишь торопливые наброски в блокнотах тех дней, которые я провёл в Японии специальным корреспондентом «Литературной газеты». Это всего лишь неотёсанные камни невыстроенного дома, камни, которые ещё не могут лечь в стену...».

(Расул Гамзатов. Хиросима видна отовсюду).

Расул Гамзатов. В  Х и р о с и м е

На праздник в день двадцатилетних,

И белогуба и смугла,

Всё чуда до минут последних

Больная девушка ждала.

О ней печальную я повесть

Услышав, содрогнулся сам.

Мне рассказал её японец

По имени Хаяма-сан.

И временем неодолимы

Черты содеянного зла.

И входит в образ Хиросимы

Та девушка, что умерла.

Был худшим час её рожденья,

Когда с заоблачных высот

Не бомбу – светопреставленье

На город сбросил самолёт.

И мать с напевом колыбельным

В своём безумье роковом

Поила дочь уже смертельным,

Грудным, сгоравшим молоком.

Её напев, звучавший тонко,

Вдруг оборвался и утих.

Двадцатилетняя японка

Ушла, как тысячи других.

Исчез и Будда медногрудый

Над испарившимся шоссе.

И в городе, забытом Буддой,

Часы остановились все.

А тот, кто стал в подлунном мире

Несчастной девочки отцом,

От скорби сделал харакири

Пред императорским дворцом.

Японии кровинкой белой

Была рождённая на свет.

Судьба ей жить, осиротелой,

До двадцати судила лет.

Как этих лет для жизни мало!

С недугом гибельным в крови

Она, страдая, не познала

Ни радости и ни любви.

Пилот, бомбивший Хиросиму,

Не то он спился, говорят,

Не то, с тех пор принявший схиму,

Все годы кается подряд.

В дома его родных и присных

Пускай все ночи досветла

Стучится девушки той призрак,

Что в Хиросиме умерла.

Ведь мир, где от войны устали,

Ещё походит на живот,

Распоротый в немой печали

Близ императорских ворот.

(Из книги "Чётки лет". 1969

Перевод с аварского Я. Козловского)